Церковь Святого Патрика. Большой Зал

Майкл потушил почти догоревшие свечи - от некоторых остались только огарки, и мельком взглянул на икону, кажется, на ней было изображено одно из божественных чудесных исцелений: снисходящий с небес свет, мгновенно утешившиеся родственники, не верящий своему счастью бывший больной... Впрочем, уверен в том, что на ней изображено именно это, мужчина не был - икону доставили в Церковь Святого Патрика совсем недавно, отыскали в архивах кого-то из прихожан... Она была в очень скверном состоянии и явно нуждалась в реставрации...
Зато, - Майкл улыбнулся при мысли о том, какой потрясающе красивой она станет, пройдя реставрацию.. Его всегда потрясало, какие чудеса могут творить реставраторы... И глядя на что-то невзрачное, покрытое пылью эпох и потемневшее от времени, он всегда видел не то,какое это сейчас, а то, каким оно станет. Видел потенциал. Видел будущую красоту.
Подходя к алтарю, на котором лежала Книга Истин и вставляя новые свечи в специальные отверстия, Майкл вдруг задумался о том, что внезапная смерть Саймона Флетчера изменила в его жизни... Они работали бок о бок с ним последние девять лет, с тех пор как Майкл в 22-летнем возрасте пришел на работу в Церковь Святого Патрика... Он не мог сказать, что успел хорошо узнать человека, чьим помощником был так долго - у Саймона было слишком много тайн. Каких именно - Майкл не знал, но... он мог видеть тайну, когда она действительно была...
Саймон не стал его другом, но смерть ковегора Флетчера действительно его потрясла.
Когда умирает человек, с которым ты общаешься каждый день, это ведь не может вас не потрясти, ведь так?
Однако потрясло Майкла не только это... Возможно, это было эгоизмом, но он почему-то надеялся, что с уходом Флетчера лично у него появится шанс пойти вверх, продвинуться выше, повысить свой статус... В конце концов о положении дел в Церкви он знал столько же (или почти столько), сколько и Саймон.
Его возвышение было логично и на самом деле дало бы ему возможность приносить еще больше пользы, чем он это делал для сих пор...
Он смог бы сделать еще больше хорошего... Так зачем же его оставили на той же должности, на какую он пришел девять лет назад?
Майкл давно дозрел для шага вперед... Почему он должен оставаться вечным помощником?
Внезапно Майкл почувствовал, что тишина в церкви стала уже не такой глубокой и всеобъемлющей... Когда там не шла служба и не было слышно церковного хора, тишина, стоящая в здании, казалась почти живым существом. Тишиной с большой буквы.
И если тишь чем-то нарушалась, если в нее входил кто-то, шаги разносились по всей церкви...
Парню показалось, что он и сейчас слышит чьи-то шаги. Гул от стука каблуков слышался везде и отдавался даже в церковных колоннах.
Точно определив для себя, что это ему не кажется - шаги реальны, Майкл резко развернулся...

Майкл повернулся и увидел перед собой незнакомца – по крайней мере, лицо вошедшего в церковь человека ничего ему не говорило.
Он никогда не видел его прежде – ни среди прихожан, ни среди сотрудников Центра святого Патрика, ни среди работников церкви.
Память у Майкла была хорошей, – повстречав кого-то пару раз (или даже всего один раз), он запоминал его лицо намертво, и, встретив в другой раз, почти всегда мог безошибочно узнать.
Этого мужчину он определенно никогда не встречал.
Престон постарался разглядеть его повнимательнее, чтобы составить свое мнение – пусть пока и лишь по внешности.
Блондин. Длинные волосы. Синие глаза.
Дружелюбная улыбка.
Хорошее лицо.
И – несмотря на то, что оно было ему не знакомо, имя Аластор Сангрейм много о чем говорило Майклу.
Именно так звали человека, которого назначили на место Саймона – совершенно неожиданно. Его в церкви никто еще не видел, но все работники очень много судачили по поводу того, каким окажется новый священник.
Вышло так, что первым, кто его увидел, оказался Майкл.
Когда Престон понял, с кем разговаривает, он почувствовал, что этот человек ему уже не нравится (хотя и отдавал себе отчет в том, что неприязнь он испытал бы к любому, кого назначили на эту должность, каким бы располагающим к себе ни было его лицо, и попробовал скрыть свое отношение – сразу невзлюбить кого-то только из-за уязвленного самолюбия было как минимум проявлением гордыни, а это – смертный грех).
Хотя ему и хотелось желчно сказать что-то о том, что рейсы надо выбирать получше, тогда с опозданиями сталкиваться не придется, он сдержанно улыбнулся и эхом повторил приветственную речь священника Сангрейма:
– Доброго времени суток… Рад с вами познакомиться. И как вам нравится у нас? Уже создали для себя первое впечатление от церкви?

Он не стремился стать священником нашей Церкви? – Майкл посмотрел на собеседника с легким недоверием. – Для него это тоже было неожиданностью?
Честно говоря, историю с назначением Аластора Сангрейма он представлял себе совсем не так… Как результат интриг, по крайней мере.
Причем интриг, который сам же новый священник и запустил. Он думал о том, что у Аластора непременно должны были быть свои пути воздействия на власть предержащих церкви – просто так, без причин, вряд ли на такую высокую должность был бы назначен никому не знакомый человек.
Думал о том, что он непременно должен был на них как-то надавить.
Но если он сам недоумевает, почему ему поручили эту роль – указание было отдано свыше, начальством и сам Сангрейм ничего для этого не делал…
Интриги, которые «возвели Аластора на трон», были явно не его авторства.
Должность Саймона не отдали Майклу по указанию начальства, но отдали Сангрейму – по указанию все того же начальства…
Было логичнее скорее обратить злость на начальство – с Аластором они были «в одной лодке».
Однако пока отрешиться от раздражения на нового ковегора было довольно трудно – абстрактное начальство было далеко, а конкретный Аластор, которого Майкл упорно не воспринимал как кого-то, способного заменить Флетчера, - рядом.
Флетчер знал о церкви Святого Патрика все, а нового начальника Престону надо было еще и вводить в курс дела, в то время как намного проще было бы сделать все самому.
«Если бы у меня, конечно, были такие полномочия.
Впрочем, их нет, и тут не о чем говорить».
Майкл повернулся к новому ковегору и произнес:
– Все в порядке, не стоит извиняться… И Вы действительно помогли мне разгадать тайну, которой я терзался с тех пор, как узнал, кто должен заменить Саймона. Одну из тайн. – Мужчина подчеркнул, что другие секреты остались нераскрытыми, и это объяснение даже способствовало формированию других тайн. – И разумеется, я могу помочь Вам осмотреться. Что бы Вы хотели увидеть в первую очередь? Исповедальни? Наши самые ценные иконы, находящиеся в этом зале? Капеллу? Или Вас больше интересует часть храма, открытая только для священнослужителей?

В прошлый раз Майкл пропустил мимо ушей упоминание «вопросов разного характера», однако теперь, когда это было повторено вторично, он за эту фразу уцепился.
Иным способом, значит?
И что же, интересно, новый священник под этим подразумевает?
Паломничество в святые места? Миссионерскую деятельность – но, опять же, какого рода?
Или что-то еще – что-то такое, о чем вовсе нельзя рассказывать?
Впрочем, сейчас задаваться этими вопросами не стоило – ответов на них все равно не получить. Если бы Аластор Сангрейм хотел прямо и подробно рассказать о том, чем занимался до своего назначения ковегором, и откуда прибыл сюда, он уже это сделал бы.
А так лучше не давать волю любопытству.
Все равно удовлетворить его сейчас не получится.
Однако «не давать волю любопытству», когда речь шла о новом ковегоре, было трудно. Увидев, как священник Сангрейм обходит зал, словно находясь в каком-то трансе, Майкл уставился на него во все глаза, пытаясь понять, действительно ли он видит то, что видит.
Аластор шел по церкви, касаясь пальцами всего – икон, витражей, стоящих на столах кубков, – и казалось, что он общается со всем этим убранством как с добрыми друзьями.
По крайней мере, улыбка на его лице становилась все светлее и счастливее.
А к кому была обращена фраза об истинном пути, Майкл совсем не понял – но, что явно не к нему, – был уверен. Может, к самой церкви?
Или к невидимым собеседникам?
«Господи, да он помешанный, или что-то вроде того. Саймон никогда не выкидывал ничего подобного… И что он еще может устроить?».
Мужчина с опаской посмотрел на нового ковегора и, постаравшись скрыть свое недоумение по поводу «что это было», как можно мягче ответил:
– Показать дорогу? Конечно, тем более это недалеко – преподобный Флетчер жил при церкви, буквально в паре шагов отсюда, а начальство, кажется, решило, что вы займете его домик. Кстати, – Майкл улыбнулся, пытаясь тем не менее держаться на расстоянии, – вы, наверное, устали с дороги, может быть, помочь вам нести сумку?
Он еще раз взглянул на нового знакомого и вдруг подумал:
«Странный он все-таки… Есть в нем что-то такое… непонятное. Надо будет за ним проследить».